В глазах до жжения, упавшей с полки краской
Собор Блаженного на площади, на Красной.

А рядом Кремль, надраенный до глянца -
Изыск архитектурный итальянца.

А в том Кремле (я вычитал из книжек)
Неделю ровно - царствовала Мнишек.

Да, да, она, та самая Марина,
Чья жизнь и смерть под толстым слоем грима.

Известно лишь: Москва проснулась утром,
В окошко глядь, а за окошком -
СМУТА!

Растерянно парил орёл двуглавый.
Зло клекотнУл и - упорхнул в дубравы.

Зато смелей вели себя вороны,
В палатах царских зал освоив тронный.

Так их застала в окнах, в каждой нише,
Недобро очень каркающих - Мнишек.

А с ней Лжедмитрий. Или Дмитрий всё же?
Уму здесь трудно что-то подытожить.

Должно быть, всё же "лже", Отрепьев Гришка,
Хотя такая путаница в книжках.

Проснись, Марина! Что тебе все эти:
Лжедмитрий Первый и Лжедмитрий Третий?

Пусть блюд не счесть, а пир и впрямь, что царский,
Всё кончится - котлетой "по-пожарски".

В бегах царица да сыночек маленький.
Вот-вот стрельцы настигнут их на Яике.

Среди берёз, а может быть, черешен
Сначала был сынок ея повешен.

А там, подругой "тушинского вора"
Полакомилась крыс тюремных свора.

Прощай, Марина! И прощай - баллада!
Мне б петь и петь,
Но точку ставить
надо.

 

Яков Рабинер.

 

А это  сама Марина Цветаева

 

Димитрий! Марина! В мире
Согласнее нету ваших
Единой волною вскинутых,
Единой волною смытых
Судеб! Имен!

Над темной твоею люлькой,
Димитрий, над люлькой пышной
Твоею, Марина Мнишек,
Стояла одна и та же
Двусмысленная звезда.

Она же над вашим ложем,
Она же над вашим троном
-- Как вкопанная -- стояла
Без малого -- целый год.

Взаправду ли знак родимый
На темной твоей ланите,
Димитрий, -- все та же черная
Горошинка, что у отрока
У родного, у царевича
На смуглой и круглой щечке
Смеясь целовала мать?
Воистину ли, взаправду ли --
Нам сызмала деды сказывали,
Что грешных судить -- не нам?

На нежной и длинной шее
У отрока -- ожерелье.
Над светлыми волосами
Пресветлый венец стоит.

В Марфиной черной келье
Яркое ожерелье
-- Солнце в ночи! -- горит.

Памятливыми глазами
Впилась -- народ замер.
Памятливыми губами
Впилась -- в чей -- рот.

Сама инокиня
Признала сына!
Как же ты -- для нас -- не тот!

Марина! Царица -- Царю,
Звезда -- самозванцу!
Тебя пою,
Злую красу твою,
Лик без румянца.
Во славу твою грешу
Царским грехом гордыни.
Славное твое имя
Славно ношу.

Правит моими бурями
Марина -- звезда -- Юрьевна,
Солнце -- среди -- звезд.

Крест золотой скинула,
Черный ларец сдвинула,
Маслом святым ключ
Масленный -- легко движется.
Черную свою книжищу
Вынула чернокнижница.

Знать, уже делать нечего,
Отошел от ее от плечика
Ангел, -- пошел несть
Господу злую весть:
-- Злые, Господи, вести!
Загубил ее вор-прелестник!

Марина! Димитрий! С миром,
Мятежники, спите, милые.
Над нежной гробницей ангельской
За вас в соборе Архангельском
Большая свеча горит.